Герои: Сальери, Моцарт (Mozart l'Opera Rock)
Рейтинг: G
Дисклаймер: Это просто очередной бессмысленный набор буковок. Вы в чем меня обвиняете, ааа?
Ворнинг: АУ, ООС, бессмысленный набор буковок))
От автора:
ах да, АУ - это именно ворнинг. С исторической достоверностью тут оочень проблематично)
читать дальшеСколько Вольфганг себя помнил - он всегда жил в разъездах. Франция, Англия, Германия, Голландия, Швейцария. Лишь совсем недавно у него появился кто-то, к кому он может вернуться из очередной поездки. Лишь совсем недавно у него появился кто-то, к кому он хочет вернуться каждый раз, когда судьба вдруг снова расстилает перед ним карту с переплетением ухабистых дорог, случайными трактирами, в которых можно скоротать ночь и пышными салонами очередных великосветских повес, мнящих себя властелинами мира.
Кто-то из его друзей восхищается их союзом с Констанс, который не могут разорвать никакие расстояния. Кто-то из друзей поражается, почему же Вольфганг с семьей не уедет из Вены насовсем, если столь холодна к нему оказалась имперская столица.
Моцарт смеется в ответ на эти вопросы и привычно кивает: "Да, я подумаю". Моцарт никогда не признается вслух, что того, кто действительно держит его в этом городе, он не сможет увезти отсюда никогда. Не позволит ни общественность, ни должность и статус этого человека, ни его же непреклонный и неуступчивый характер.
Вольфганг привык к тому, что он отсутствует - а кто-то его ждет. Это всегда казалось таким обычным и несложным. А вот к чему он совсем не привык - так это к собственному томительному ожиданию.
Придворный капельмейстер его величества отбыл по какому-то, непонятному Моцарту, императорскому поручению. Впрочем, Вольфганг и не хотел вдаваться в подробности. Его интересовали только место пребывания композитора и сроки его отсутствия. Совершенно несерьезные, надо сказать, сроки - всего каких то несколько дней.
Кто же знал, что на исходе этих дней они будут казаться Моцарту вечностью?
Кто же знал, насколько это оказывается утомительное занятие - ждать.
Возле дома Антонио - густые деревья, надежно закрывающие пространство под собой от палящих солнечных лучшей раскидистой кроной и удобная скамейка с резной спинкой. Вольфганг никогда не знал этого раньше. Или просто не утруждал себя необходимостью знать? Но сегодня - последний день, сегодня он должен, наконец, вернуться, и потому Моцарт сидит на этой скамейке, словно нетерпеливое дитя, ожидающее возвращение семьи с ярмарки, и жадно прислушивается к стуку копыт на соседней улице. Не то, все не то. Можно опять обреченно откинуться назад и позволить себе снова задуматься о том, сколь многих мелочей он, оказывается, не знал об этом мире.
Экипаж, появившийся из-за угла он почти пропустил за своими мыслями. Но пропустить человека, легко шагнувшего из нее ему навстречу, уже не мог.
- Моцарт, вы уверены, что вы не перепутали дом? Боюсь ваш совсем в другой стороне. Или он в очередной раз осажен ревнивыми мужьями и возмущенными кредиторами? - взгляд Сальери на секунду обжигает льдом, и холодной отстраненностью, но вслед за ним сразу же следует незаметная теплая улыбка. "Моцарт, вы помните, что мы не одни?"
Вольфганг молчит, придумывать язвительную отповедь совершенно нет желания, тем более что единственный сторонний слушатель, который мог бы ее оценить, уже, умело управляясь с поводьями, отъезжает от дома, оставляя композиторов наедине.
Моцарт выжидает еще несколько секунд, пока повозка не скрывается за линией домов и тянет Сальери на себя, надежно смыкая пальцы на жесткой ткани дорожного платья.
Они медленно идут по парку, утопающему в зелени, и глядят на солнечные блики, мешающиеся с листьями деревьев, и превращающие строгий их зеленый однотонный окрас в чехарду золотых, салатовых, изумрудных оттенков.
Сальери задумчиво рассказывает о поездке, о делах и об их успешном разрешении, а Моцарт молчит. Нетипично, неоправданно для себя молчит - но как иначе удержишь в себе отчаянную фразу, крутящуюся рефреном в голове: "Я скучал. Я скучал. Я скучал!"
На скамейке, хоть и совершенно иной, но точно так же неудобной, Вольфганг провел сегодня полдня. Но когда Антонио предлагает ему присесть - он не спорит, пытаясь только подвинуться поближе к другу.
- Моцарт?
- Да. - растерянно вскидывает голову австриец.
- Вы сегодня нехарактерно молчаливы. - Сальери снова улыбается чуть заметно, краешком рта, - Вы заболели в мое отсутствие? Или поспорили с кем-то, что выдержите день без вашей обычной болтовни? Скажите же что-нибудь? - и он замолкает в ожидании.
- Ты не уйдешь!? - вырывается из губ Вольфганга вопреки его воле. Глупый вопрос, наивный, пожалуй. Но ведь тебе не привыкать. Скажи, главное - скажи, ты ведь не...
- Уйду конечно. Эта скамейка совершенно непригодна для постоянного проживания. Но только вместе с тобой. - улыбка Антонио становится шире, и карие глаза сияют, кажется, ярче, чем эти солнечные лучи в листве.
Объятия чужих рук бережные, но крепкие. Можно расслабиться и податься им навстречу, прикрывая глаза и на несколько секунд забывая и об осторожности и о том, что в парке могут быть и другие посетители.
Пусть. Сегодня, один раз, можно.
Ведь сегодня Вольфганг в первый раз полностью осознал, каково это: когда к тебе возвращаются.